Андрей Доманский о своей семье и детях: "Мне надоело скрывать правду!"

#@#

В эксклюзивном интервью Viva! Андрей и Марина Доманские, а также первая супруга шоумена Юлия, согласились самостоятельно расставить точки над «i» в семейных отношениях клана Доманских.

Роскошный Fairmont Grand Hotel, просторный «люкс» с потолками, украшенными лепниной, с видом на Днепр – здесь у меня назначено интервью с героями обложечной фотосессии Viva! До встречи остается еще несколько минут, Доманских пока нет –  стилист съемки сообщает, что вероятнее всего Андрей и Марина с детьми (Василием, Артемом, Ладой и Кирой) задержатся, потому что у крошки Киры как раз по расписанию обед. Только мы собираемся пить кофе, как массивная дверь распахивается и на пороге возникает точная копия Андрея Доманского – его старший сын Василий. Светловолосый парень озаряет нас знакомой широкой улыбкой и громко здоровается. За ним показываются Лада и Артем, за которыми в комнату входят взрослые – Андрей и Марина. Няня с новорожденной Кирой должна подъехать позже, как и Юля – первая супруга Андрея, которая согласилась принять участие в фотосессии.

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Андрей Доманский показал свою первую жену! (ФОТО)

Фотограф обсуждает порядок съемки с Мариной, а из спальни доносится озорной голос Васи: «Папа, а давай устроим батл подушками?» Мальчик держит в руках подушку, идею с энтузиазмом подхватывают младшие – Лада и Артем, они радостно карабкаются на высокую кровать. «Конечно, устроим, –  подмигивает сорванцу папа, выхватывая у сына подушку и водворяя ее на место, –  но сначала нам надо поработать!» Впрочем, для артистичной Лады такая работа – сплошное удовольствие, мальчики же воспринимают съемку на площадке как игру, веселая кутерьма становится фоном для интервью с улыбчивым Андреем.

АНДРЕЙ И МАРИНА ДОМАНСКИЕ

– Андрей, с момента разрыва отношений с Лидой вы никак не комментировали свою частную жизнь. Лида, напротив, дала несколько откровенных интервью.

Андрей: Я просто устал жить под увеличительным стеклом. Мы так часто с Лидой приглашали разные издания в нашу личную жизнь, что она перестала быть личной. Это начало разрушать близких мне людей. После расставания с Лидой я зарекся давать интервью на личные темы. Но мое молчание интерпретировалось журналистами так, будто мне просто нечего сказать. И в какой-то момент я устал от критической массы вопросов о своей личной жизни и, главное – от того, что желтая пресса начала говорить за меня. Теперь, когда все встало на свои места, все взвешено и обдумано, мне есть, что подытожить.

– Давайте подытожим, что вы искали в женщинах и что наконец-то нашли в Марине?

А.: Было бы странно говорить, что я искал идеал. Но мне хотелось найти человека, который, несмотря на различия в темпераменте и чертах характера, был бы мне духовно близок. То, что ищут абсолютно все, – себя. С Мариной я обрел согласие с самим собой, равновесие между головой и сердцем. Это полноценное партнерство. Мы разделяем мысли и чувства друг друга, не оценивая их. Нам легко говорить то, что думаем, и не скрывать своих чувств.

– Ваша нынешняя супруга Марина – такой человек, а Юлия и Лидия Таран – нет?

А.: Давайте по порядку. Мне был 21 год, когда я женился на Юле. В этом возрасте мужчина еще не строит планы на будущее настолько основательно. Я придумал себе идеал женщины, и Юля во многом ему соответствовала. Она моя первая настоящая любовь, не влюбленность и не увлечение. Она была и остается красивой женщиной. Всегда пользовалась неимоверным успехом у мужчин, тогда как мой внутренний мир был намного симпатичнее внешнего. Не обладая мускулатурой и гордо очерченным подбородком, я «забалтывал» понравившихся барышень, как шутил Жванецкий. Юлю я тоже, скорее всего, «заболтал». Я уже тогда работал на радио, был в меру популярным ведущим в Одессе. Мы вместе учились в вузе на одной специальности, но обратили внимание друг на друга только по его окончании. Встретились компаниями на какой-то ночной дискотеке, потом увиделись на следующий день и так начали встречаться.

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Андрей Доманский: эксклюзивная фотосессия с семьей

И Юля, и Лида (каждая в свое время) были мне очень близки. Я любил этих женщин, они любили меня. Но жизнь – это нырок в глубину на энное количество метров. И ты не знаешь своих возможностей, насколько глубоко ты сможешь нырнуть, и когда тебе захочется остановиться. В молодости мне казалось, что моя женщина должна быть красивой, хорошо готовить борщ и содержать дом в уюте. Все это в полной мере подарила мне Юля. Но в какой-то момент я перестал видеть новые вершины. Формула «машина – квартира – дача» оказалась не для меня. Я встретил Лиду. Она была совершенно другой. Новые эмоции, знакомства, медийные планы – картинки менялись с огромной скоростью. Это впечатляло. Но в какой-то момент я устал. Все силы уходили на «внешнее». Это было похоже на бешеный забег на длинную дистанцию, на которую мне просто не хватило сил. И я сошел с нее прежде, чем вообще понял, что это было не мое. Мужчина –  создатель, но женщины часто заказывают нам тему и задают направление. Я вдруг понял, что оба направления были не в ту сторону, в которую мне хотелось бы.

– Как вы поняли, что Юля ваша судьба, и отважились жениться?

А.: Ну, кто думает о судьбе в 21 год? В Юле меня покорило ощущение праздника. Находясь рядом с ней, я ежедневно испытывал это чувство. У нас было одинаковое представление о способе времяпровождения, Юля разделяла мои хобби. Этот брак был большим опытом для нас обоих, мы были молоды и могли себе позволить совершать ошибки. Возможно, стоило критически посмотреть на наши отношения со стороны… Но как? Это сейчас, с высоты 38 лет, присматриваешься, а тогда – в омут с головой и через полгода – свадьба!

– Неужели ваши родители так легко дали «добро» на ранний брак младшего сына?

А.: Нашему браку поспособствовала материнская мудрость моей мамы. У Юльки фантастически развиты родительские качества. Мама это почувствовала и подумала, что с этой женщиной я буду, как у бога за пазухой. Родители Юли тоже не были против нашего союза. И потом, мы же не в Средние века живем, где мнение родителей решающее. У нас горели глаза –  как нам могли запретить быть вместе?

– Первый раз папой вы стали спустя пять лет семейной жизни. Помните свои ощущения?

А.: Невероятное ощущение, как у туземцев, которые впервые увидели корабли испанских конкистадоров. (Смеется). Мне не верилось: «Как? Я уже папа? Я уже в статусе патриарха семьи?» Это случилось двенадцать лет назад, Вася родился в День Победы, 9 мая. Я очень хотел сына. У меня только умер любимый дед, и я мечтал, что назову сына в его честь – Василием.

– Как вы поняли, что «любовь износилась» и отношения с Юлей себя изжили?

А.: Любовь никогда не изнашивается. Любовь остается любовью. Она продолжается в наших детях. Меняются только представления о любви. Есть такое понятие как «переход в иное качество» – отношение к Юле перешло в другое качество. Она стала для меня просто матерью моих детей. А половинка сердца, которая должна принадлежать женщине, осталась свободной.

– Вам удалось расстаться друзьями? Вы через какое-то время после разрыва стали общаться или в ваших отношениях не было неприятельской паузы?

А.: Был буферный период, когда мы закрылись по отношению друг к другу. Но он быстро прошел. Мы не общались где-то с месяц, а через полгода отношения потекли в новом русле. Я понимал, что происходит в душе Юли, и она понимала, что по-другому быть не могло. Но между нами не было глухих обид, язвительных фраз и истерик. Мы вели себя достойно по отношению друг к другу.

– Юля будучи в Одессе не знала, что в Киеве есть Лида?

А.: Она догадывалась.

– У вас хватило смелости сказать о своем решении Юле, глядя в глаза?

А.: Я долго не решался сделать больно Юле, тогда на свет только-только появилась Ладочка. Я жил на два города, у меня была работа и в Одессе, и в Киеве. Мне было очень непросто эмоционально рваться на части между женщиной, в которую я был влюблен, и матерью моих детей. Но Лида настаивала: «Ты должен развестись и обрубить предыдущую историю!»

Очередной раз приехав в Одессу, озвучил то, что де-факто было давно понятно обоим. Я не говорил, что меня влечет к другой женщине, сказал: «Юлька, наше расставание – мое взвешенное решение, которое я перенес из сердца в голову. Наши отношения как мужчины и женщины себя исчерпали».

– А как закрутился «фейерверк» с Лидой?

А.: Мы познакомились на новоселье общей знакомой, она была продюсером программы «Подъем» на Новом канале, куда я вот-вот должен был снова выйти на работу. Тогда вообще столько событий происходило – это было после Оранжевой революции. В стране поменялась власть и отношение к власти, я сменил город и семейный статус. Но Лиде я симпатизировал задолго до знакомства.

Во-первых, она яркая эффектная женщина, всегда держалась очень независимо. Во-вторых, меня зацепил ее внутренний надлом, такой сигнал, транслируемый в глазах: «Мужчины, вы все предатели и, по большому счету, козлы! Вы неоднократно делали мне больно, и я понимаю, что у меня практически нет шансов найти в этом мире того, с кем бы я могла расслабиться!» Возможно, я неправильно этот сигнал прочитал, но это была моя интерпретация. Мне захотелось выдать ответный сигнал: «Ты неправа, ты заблуждаешься, есть такой мужчина. Сейчас он оденет, обует, накормит и обогреет эмоционально-комфортным одеялом! Превратит твою жизнь в зефирную сказку!» (Улыбается). С этим посылом я шел в атаку!

– Но если у женщины таких масштабов надлом, его так скоро не «залатаешь»!

А.: А у меня и не получилось. И дело тут не во времени. Скорее всего, это ее стиль – жить с таким надломом, стиль по жизни – выживать. А мне хотелось жить. Я попробовал с ней вместе пожить в таком режиме пять лет – не мое. Вернулся к своему ритму. А у Лиды не получалось без борьбы – вот и отбросило нас в разные стороны.

– Как скоро вы начали жить вместе?

А.: Практически сразу. Раз остался, два остался, три остался, а потом уже и не уехал.

– Послушайте, но я помню вашу с Лидой «торговлю»: она обещала вас прописать при условии, что вы поведете ее в загс. В итоге, никто своих обещаний не сдержал.

А.: У меня был миллион поводов для зубоскальства на эти две темы. Но если серьезно, то проблему со столичной пропиской я решил спустя год, купив квартиру в Киеве. А единственной причиной, по которой мы так и не дошли до загса – между Лидой и моими детьми от первого брака не были выстроены отношения. Тогда я это только чувствовал, сейчас мне это абсолютно ясно.

– А отношения не складывались?

А.: С моей дочерью Ладой она познакомилась уже после того, как мы разошлись.

– Почему? Ведь с Лидой вы прожили пять лет в гражданском браке.

А.: Я интуитивно чувствовал, что никто этого не хочет. Не было искренней семейной теплоты в отношениях между Лидой и моей мамой. Сейчас уже трудно говорить о причинах, но факт остается фактом – за пять лет Лида ни разу не приехала в Одессу. С моей сестрой она не знакома до сих пор…

– Как скоро вы познакомили Лиду с Альбиной Павловной?

А.: Они познакомились, когда Лида уже была беременна Васюшей. И мне все время приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы этот распадающийся пазл семейственности «моя мама – Лида –  мой сын» не распадался. Это были отношения, над которыми нужно было постоянно работать. Мы постепенно становились друг для друга работой. Работой, а не жизнью.

– Не верю, что Лида не прикладывала максимум усилий, чтобы понравиться вашей маме, сыну.

А.: Прикладывать усилия – это здорово. Но помимо того, что прикладываешь усилия внешне, нужно это делать еще и внутренне. Теперь я понимаю, почему, несмотря на то что мы проводили очень много времени вместе с моим старшим сыном, у Лиды сейчас вообще не возникает желания набрать Васю и хотя бы раз в год поздравить его с днём рождения.

Возвращаясь в 2007 год.  Когда я узнал о Лидиной беременности, стал надеяться, что у нас все еще может сложиться. Я подумал, что маленький ангел Василинка своим появлением все исправит.

– Мама категорически не принимала Лиду?

А.: Не категорически. Мама очень переживала, ведь Лида – женщина, с которой мне выпал второй шанс обрести семейное счастье. У мамы все было по-другому: она в девятнадцать вышла замуж за папу, прожила с ним в браке больше полувека. И вот на ее глазах рушится мой десятилетний брак с Юлей, который со стороны казался идеальным. Она и старшая сестра уговаривали меня не торопиться с разводом. Мама недавно мне призналась, что после первой встречи с Лидой сердцем почувствовала, что мы не будем вместе.

– А у вас пелена с глаз упала, когда в канун Нового года вы отказались ехать с Лидой в совместное путешествие?

А.: Проблемы нарисовались за полгода до. Несмотря на появление Василинки, в отношениях с Лидой наступил момент, когда каждый из нас начал жить своей жизнью. В канун Нового года у Лиды начался проект «Танцы со звездами», у меня – «Фабрика звезд». Я стал замечать, что домой приходят два человека, сосредоточенные на своих личных проблемах. Мы стали относиться друг к другу как пара из телевизионного ящика, коллеги, а не мужчина и женщина.

Времени на «поговорить» просто не было. А когда оказались в одной машине по пути в Италию, прошло пять лет, и бежать было некуда. А говорить трудно. Да и если за пять лет не поговорили, то как начать? Все складывалось по чуть-чуть и превратилось в глубинную бомбу, а потом ба-ац! Взрыв. Чаша терпения лопнула, и нас накрыл водопад эмоций. Я предупреждал Лиду, что не хочу ехать в новогоднее путешествие. Тем более что кататься на лыжах мы ехали не одни, а с хорошими знакомыми. А у меня не было сил изображать, что ничего не происходит. Но я поехал, а через пару дней вернулся обратно в Киев.

– К возвращению Лиды в Киев вы собрали вещи и переехали жить отдельно?

А.: Чтобы получить ответы на давно назревшие вопросы, мне необходимо было остаться наедине с собой. Как ярко и стремительно наши отношения с Лидой начинались, так же стремительно подходили к завершению. Град взаимных придирок заканчивался Лидиными истериками, на которые я не мог адекватно реагировать, сразу уходил в себя. В мой адрес звучала масса претензий, но я был уверен, что танго танцуют два человека. Если один наступает на ноги, то, может быть, второй плохо ведет?

Я говорил с ней, даже предложил взять Василинку, вместе сесть в машину и поехать в Одессу. Она отказалась. Единственное условие, которое она поставила, – пойти в загс. Меня это шокировало. Я увидел человека, который вообще не знал и не хотел понимать, что со мной происходит. Со мной, с моими близкими, которые за пять лет близкими ей так и не стали. Мы постоянно играли в «ты-игру» – ты виноват(а), ты должен(а), обвиняя в своем разбитом состоянии друг друга. Говорят, чужая душа –  потемки… Наверное… Особенно, если повернуться к ней спиной.

– Сейчас вы поддерживаете отношения с Лидой?

А.: Конечно, у нас же Васюша, а у дочери уже возникают вопросы, на которые, к сожалению, родители не готовы ответить. Я неоднократно хотел познакомить Васюшу с моей самой младшей дочерью Кирусей, но Лида против, говорит: «Василина еще маленькая». Хотя моему старшему сыну Васе было столько же, когда я ушел из семьи. Я тогда сел и поговорил с ним, специально консультировался с детским психологом, чтобы подобрать правильные слова.

– Вы чувствуете вину перед женщинами, которых оставили?

А.: И вину, и большую боль. Далеко не все мои поступки были мудрыми и взвешенными. Но если отмотать время назад, мы бы все равно сегодня встретились именно в таком составе. (На пороге показывается Марина и присоединяется к нам. Андрей продолжает.) Человек обязан быть счастливым, для этого он должен отыскать свою половинку.

– Марина, вы знаете, что после первого брака Андрей зарекался второй раз идти в загс?

Марина: Мужчины по своей природе более социальны, чем женщины. Для женщин значимее чувства и поступки партнера. И если мужчина выбрал женщину, и у него нет сомнений, что это «та самая», он обязательно скажет: «Давай распишемся». Этот статус для них не менее важен.

Да и как поход в такое скучное заведение, как загс, может вызвать фобию? Конечно, за этим всегда стоят более глубокие проблемы в отношениях. И Андрей не исключение. Сейчас очень много скучных мужчин, запрограммированных только на зарабатывание денег. А он живет сердцем! И именно этим он меня покорил. В какой-то момент мы с Андреем поняли, что хотим быть семьей, хотим быть связаны – нам уже не нужна свобода. Мы расписались спонтанно, на ходу, между возвращением из одной страны и путешествием в другую. И вот мы связаны и свободны одновременно.

– А как вам удалось скрыть свой брак от всех?

А.: Мы не скрывали, скорее не афишировали. В канун нашего летнего путешествия в Испанию мы с Марусей вернулись к разговору, что надо бы пожениться, тем более что у нас уже появилась Кирочка. Но сейчас опять не время: едем отдыхать, по возвращении у меня начинаются съемки в новом проекте, у Марины – командировка в Москву… Я сказал: «Слушай, а давай завтра пойдем и поженимся?» Она согласилась. Приходим в загс, нам навстречу распорядительница: «У вас уже есть ребенок, значит, вам не нужен месяц испытательного срока, можем расписать хоть завтра». Мы и пришли на следующий день с самого утра, плохо подготовленные, у нас даже не было обручальных колец! (Смеется).

Расписались, сфотографировали себя на айфон и поехали отмечать медовый месяц в Испанию, в которую и так собирались ехать. Хотя, признаюсь, мне хотелось по-старомодному: позвонить Маринкиному отцу, попросить руки его дочери. Но когда я озвучил это Марине, она на меня удивленно посмотрела и сказала: «Слушай, давай обойдемся без ритуальности ради ритуальности».

– Послушайте, а как вы познакомились?

М.: Мы год проработали на одном телевизионном канале, прежде чем стали замечать друг друга. Но я хорошо помню нашу первую встречу. Мы случайно пересеклись в коридоре, где Андрей мило беседовал с нашей общей коллегой. Она остановила меня и представила Андрея репликой, которую до сих пор повторяет каждый раз, когда видит его: «А это мой любимый ведущий!» Мы перекинулись с ней парой фраз, когда вдруг Андрей обратился ко мне: «Извините, а я не мог вас видеть в каком-то немецком фильме?»

А.: Не так. Я спросил: «Мы нигде не встречались?» Безобидный вопрос. Маруся ответила: «Нет». А я продолжил: «Мне кажется, я видел вас в одном легкомысленном немецком фильме?» У женщины, которая знает себе цену, первая мысль: «Надо засветить мерзавцу по лицу!» Но у женщины умной, которая знает себе цену, сразу следует вторая мысль: «Но зачем? Шутка-то безобидная, хотя и идиотская». Короче, Маруся даже проснулась. Я остался доволен произведенным эффектом.

М.: Я всегда говорю: «растите крылья» мужчинам с первой встречи! Настанет время, и он поднимет вас на них еще выше!(Смеется). Это было новое место работы, и я решила проигнорировать эту угрозу для моей репутации. (Улыбается). Я многозначительно посмотрела на Андрея секунд пять и как ни в чем не бывало продолжила разговор с коллегой.

– Марина, Андрей вам не понравился?

М.: Он показался мне поверхностным… На работе Андрей «шутил шутки» постоянно – по поводу и без, часто снижая градус каких-то важных обсуждений. Мне все время казалось, что Доманский больше мешает, чем привносит в работу рациональное зерно. Я категорически не принимала такой стиль общения и расценивала его как внутреннюю незрелость. Но не зря один философ сказал: «Карта не равна территории». Потом я поняла, что Андрей через юмор выражает свою глубину. Таков его способ.

– Андрей, как вы рассмотрели Марину?

А.: Мне было интересно наблюдать за Мариной на «Блондинках». Помимо «закадровой» редакторской работы Марусе иногда приходилось становиться «в кадр», если кто-то из участниц не смог прийти.

М.: Меня эта ситуация очень напрягала! Но я входила в положение продюсера, для которой сама необходимость собрать 50 блондинок в одном месте и в одно время оборачивалась порой в сложнопроходимый живой квест...

А.: Я себя чувствовал петухом в курятнике! У меня был образ альфа-самца, который я тащил через все сезоны в шоу. Когда Марина становилась в кадр, она тоже вынуждена была вместе с вечерним макияжем и платьем надевать на себя образ «блондинки». Она не могла себя вести так, как Марина, с которой я привык общаться вне съемочной площадки. Мы играли роли, причем роль блондинки «налезала» на Марусю с таким скрипом! За ней было чертовски интересно наблюдать. Я нарочно пытался поставить ее в такую ситуацию, чтобы ей пришлось пыхтеть и краснеть. Надо отдать должное: она с честью выходила из всех ситуаций.

Тогда между нами начало зарождаться своего рода товарищество, в дружбу между мужчиной и женщиной я давно перестал верить (улыбается). Я видел, что имею дело не с заносчивой девицей, которая цены себе сложить не может. Она поняла, что я не законченный идиот. Мы перестали смотреть друг на друга волком.

– А с чего все началось?

М.: Все началось с интересного совпадения. В разговоре мы вдруг выяснили, что я тезка сестры Андрея – Марина Юрьевна.

А.: Теперь полная тезка – Марина Юрьевна Доманская! Причем, внешне вы тоже похожи!

М.: И это кажется не только нам. (Улыбается). Недавно в одном издании напечатали архивные фото Андрея, на одном из которых он в четырехлетнем возрасте на руках у сестры. У них разница 14 лет. После публикации мне стали обрывать телефон знакомые: «Марина, как же ты похожа на маму Андрея!»

Мы нарочито стали обращаться друг к другу: «Андрей Юрьевич и Марина Юрьевна». Сначала с интересом обсуждали только рабочие моменты, но постепенно темы наших бесед стали очень разными, и мы обнаружили еще больше похожего. На тот момент мы уже не состояли в семейных отношениях. Я переживала длительный бракоразводный процесс, Андрей начал жить один. Мы испытывали похожие эмоции и остро чувствовали боль друг друга. Можно сказать, что наши отношения, как и многие другие, начались с трех слов… Только вместо «я тебя люблю», они начались с «помоги мне, пожалуйста». Чтобы найти надежного партнера, нужно самому быть хорошим партнером. И мы нашли выход в честном поведении – плохое настроение не маскируем улыбкой, а гнев и злость выражаем друг другу открыто. И это работает.

– Как вы познакомились с детьми Андрея? Волновались, готовились к встрече?

М.: К встрече я не готовилась. Для меня было важно, чтобы они меня увидели такой, какая я есть, чтобы потом не было разочарования. Сначала я познакомилась с Василием. Все было спонтанно. Он приехал погостить к отцу. Мы тогда еще жили раздельно. А у Андрея случилась работа, и ему не с кем было оставить сына. Так мы с Васей провели практически сутки.

– Андрей, а в каком статусе вы представили сыну Марину?

А.: Сказал, что она моя хорошая знакомая. Но он не мог не заметить, как я волновался, когда представлял ему Марину.

М.: Вася вообще очень тонко чувствующий ребенок. Сначала он украдкой снял меня на свой мобильный телефон, но я сделала вид, что ничего не заметила. А потом он взял мой телефон и стал в нем что-то искать. Он чувствовал, что я не просто друг Андрею и хотел получить этому подтверждение или опровержение. Застав его с моим телефоном в руках, я спросила: «Василий, ты что-то хочешь посмотреть? Давай посмотрим вместе». Мы пересмотрели все фотографии в телефоне, я показала ему своего сына Артема, и он успокоился.

– У Андрея еще две дочери.

М.: С Ладой мы познакомились, когда я уже была беременна Кирой. Мы поехали отдыхать в Египет и взяли их вместе с Артемом. Вася остался, потому что не смог пропустить школу.

С Ладой был тоже один тонкий момент. Она меня вдруг спросила: «Как ты думаешь, кого папа больше любит: тебя или меня?» Я ответила, что он любит нас обеих, но по-разному: ее как дочь, меня как женщину, а это –  две важные, не взаимозаменяемые роли. Ее это объяснение удовлетворило. Ладочка – очень творческий ребенок: поет в хоре, хорошо рисует. Недавно нарисовала для нас рисунок, где мы всей семьей плывем на одной лодке. Она часто подчеркивает, что я для нее как вторая мама и что она хотела бы быть такой же красивой как Юля и я. (Улыбается). Я вижу в детях Андрея его черты и люблю эти проявления. Я не обольщаюсь. Я знаю, что любой ребенок хотел бы рядом с папой видеть свою маму. И принимаю это. С Василиной, к сожалению, я не знакома…

– Андрей, как прошло ваше знакомство с Артемом?

А.: Я сильно обманулся насчет Темы. (Ухмыляется). Он интроверт и прежде, чем пустить человека в свой мир, внимательно к нему присматривается. Увидев меня в первый раз, просек, что неспроста мама решила прогуляться осенним ясным днем по Труханову острову втроем с каким-то дядей. Они с Марусей садятся в машину, я пытаюсь его разговорить: «Темка, привет! Как дела?» Он смотрит на меня искоса и ничего не отвечает. Я увидел, что внутри он намного взрослее и способен задавать вопросы, на которые я должен отвечать откровенно, а я не готов был говорить на равных с пятилетним пацаном. Ему было непросто привыкнуть, что у мамы появился в жизни другой мужчина, не папа.

– Как он это проявлял?

А.: Он вел себя как маленький мужчина. Не юлил, а говорил то, что думает из серии: «Что этот человек делает в нашем доме? Почему он? Почему не папа? Почему время, которое ты могла потратить на то, чтобы помириться с папой, ты тратишь на этого дядю?»

– Такие вопросы были?

М.: Тема уже в три года мог ввести меня в эмоциональный ступор. Я долгое время пыталась починить наши отношения с первым супругом. Однажды мы среди ночи полушепотом выясняли отношения и были абсолютно уверены, что Артем спит. А он молча слушал и потом вдруг резюмировал: «Мамочка, папа просто тебя не понимает!» С Андреем он стал открыто конфликтовать, когда мы стали жить вместе. Тогда началось самое сложное. Андрею даже приходилось терпеть обидные фразы: «Ты здесь не хозяин!»

А.: Не работал главный аргумент: «Мне 36, тебе пять –  бери и делай так, как я сказал!» Он мог ответить: «Но ты мне не отец! Я не буду так делать». У меня было мало времени, чтобы заслужить авторитет, и я не отец, чтобы заслужить авторитет на генном уровне.

М.: Я объясняла Артему, что Андрей не претендует на место его отца, однако в нашей семье он все же главный. Но ничего не работало. И однажды Артем заявил, что уходит жить к папе. Мне было больно, но я собрала его вещи. Уже на пороге я сказала ему: «Я очень люблю тебя и уважаю твой выбор. И хотя этим поступком ты разрываешь мне сердце, я не могу не смириться с ним. Это будет нечестно». И он уехал. Но меньше чем через неделю вернулся. Правда, взял с нас слово, что мы никогда не поженимся. (Смеется).

– Слово перед Артемом вы не сдержали?

М.: Не то чтобы не сдержали... Просто сам Артем изменил свое отношение к этому. Мы как-то сидели вдвоем с Андреем, и он меня поцеловал. В комнату вошел Тема, и, увидев нас, сказал: «Давайте уже женитесь!» А чуть позже мы получили благословение и от Лады, когда общались с Одессой по скайпу. Ладочка, как бы невзначай, несколько раз назвала Андрея «твой муж». Она сказала это так серьезно, что мы с Альбиной Павловной не смогли сдержать смех. Хотя в таких ситуациях я стараюсь все же сдерживать эмоции, потому что дети часто родительский умиленный смех воспринимают как насмешку.

– Вы помните, как наступила оттепель в отношениях Артема и Андрея?

М.: Конечно. После знакомства Артема с Ладой в Египте. За детьми было очень интересно наблюдать, когда в самом начале их знакомства между ними неожиданно вспыхнул роман. (Улыбается).

А.: Как сейчас помню: это случилось в среду, потому что они пошли на свидание и назвали его «средание». (Смеется).

М.: А когда Артем познакомился с Васей, он был в диком восторге от того, что у него появился старший брат. Василий для Артема – безусловный авторитет! Он увлекается всем, чем увлекается Вася, и подражает ему во всем. Был смешной момент: первое время Артем не осознавал популярности Андрея. И каждый раз, когда у Андрея кто-то брал автограф, он растерянно спрашивал меня: «А что они хотят от него?» Как-то Андрей взял детей на съемки проекта «Голос країни». У Васи были реальные участники-кумиры, и он очень хотел взять их автографы. А для Артема это была игра, и он все время дергал Васю: «У кого круто взять автограф?» И вот бегают они, собирают эти подписи. Подходят к Диане Арбениной, а к ней выстроилась огромная очередь поклонников. И тут она неожиданно обращается к Артему: «Привет! Как тебя зовут?» Он без интереса: «Артем». Она оживилась: «Ой, так зовут моего сына! Ну, давай, где тебе расписаться?» И тут Тема заявляет: «Спасибо, не надо. Мне бы автограф Влада Сытника. Вася говорит, что этот Влад самый крутой!» (Смеется).

– Как вы узнали о беременности Кирой? Она была запланированной?

М.: Не скажу, что мы над этим работали, но мы очень хотели совместного ребенка. И Бог нам его подарил. Мы катались на лыжах в Швейцарии. И, несмотря на свою дикую страсть к езде по целине, я вдруг заметила, что выбираю безлюдные и пологие трассы. Андрей тоже обратил на это внимание и первый сказал: «Маруся, пора знакомиться с родителями… По-моему, мы беременны».

Фото: Сергей Юшков

– До этого ни вы с родителями Андрея, ни он с вашими родителями знакомы не были?

М.: Нет. Мои родители с восемнадцати лет вместе. Они вдвоем воспитывали детей и справлялись со всеми житейскими трудностями сами. Мужчина, у которого за плечами два брака, казался им несерьезным. Они на старте предупредили: «Мы твой выбор не примем. Приезжай с внуком, но твоего нового избранника видеть не хотим». Переломный период наступил где-то через год. Мы в очередной раз приехали к ним забирать Тему. Андрей ждал нас в машине. И мама вдруг сказала: «Поднимайтесь вдвоем, есть вкусный обед». Я «зависла», у Андрея началась паника: «Как? Я не готов!» (Смеется). Мы заходим, а навстречу несется Артем, но не ко мне, а к Андрею со словами: «Я так соскучился!» Это подкупило маму. Сегодня Андрей – любимый зять! С папой они периодически дегустируют напитки, возраст и крепость которых примерно одинаковые, они называют это «съездить в Шотландию». После последней такой дегустации папа с Андреем вместо Шотландии с удивлением обнаружили себя в эпицентре событий севастопольского байк-шоу. (Смеется).

– Как быстро вас приняла мама Андрея?

М.: Нельзя сказать, что мы оттягивали знакомство с мамой Андрея. Так сложились обстоятельства. На тот момент Альбина Павловна была прикована к постели парализованного супруга, не давала никому за ним ухаживать, все делала сама. Так сильно она его любила.
Она очень тяжело перенесла уход сына из первой семьи, а тут вдруг он уходит из второй... Ну, как я могла приехать? Как я должна была бы себя вести? Даже заводить разговор о знакомстве было неуместно.

Потом неожиданно умерла моя бабушка от рака, а через месяц скончался отец Андрея. У всех нас просто ни на что не было сил. Я очень хорошо понимала, что пришлось пережить Альбине Павловне как женщине и как матери. И несмотря ни на что она сама сделала первый шаг. Она позвонила Андрею, когда мы ехали в Крым, и спросила: «А вы не могли бы проехать через Одессу? Я бы хотела познакомиться». Так мы и познакомились. У нее большое сердце, она переживает за каждого, для нее не существует чужой боли. Недавно приглашаю ее в гости, а она говорит: «Не могу, соседка руку сломала, как я ее оставлю одну?» (Улыбается).

– Ваши родители настороженно относились к мужчине, у которого за спиной два брака. Вас саму не пугало это обстоятельство?

М.: Нет, не пугало. Но очень разрушало. Вместо конфетно-букетного периода наши отношения начались с мучительных сомнений. Мы все время оглядывались назад, на боль наших близких: детей, бывших партнеров, родителей. У нас даже были попытки не общаться. Но чем дальше мы бежали друг от друга, тем ближе становились – нас тянуло друг к другу с бешеной силой.

– Вы знакомы с прежними супругами Андрея – Юлей и Лидой?

М.: Я знакома с Юлей. Мы с Андреем часто бываем в Одессе, а дети из Одессы –  у нас. Мы с Юлей прежде всего мамы. И обе заинтересованы, чтобы детям было комфортно. Юля очень доброжелательно настроена. Мне с ней легко. С Лидой мы никогда не пересекались.

– А что самое важное в ваших отношениях с Андреем?

М.: Возможность быть самой собой. У каждого человека есть свои особенности. И я не исключение. Но я ни разу за три года не увидела осуждения в его глазах. Он принимает меня такой, какая я есть.

– Что вы не приемлете в семейных отношениях?

М.: Ложь. Я детей никогда не наказываю за правду, какой бы она не была. Но жестко наказываю за ложь.

Ирина Татаренко